Добавить новость
Заценки пользователя Ал
Quote:
- Специалисты говорят, что наш народ стал жить лучше.
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
Quote:
- Специалисты говорят, что наш народ стал жить лучше.
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
Quote:
- Специалисты говорят, что наш народ стал жить лучше.
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
Quote:
- Кто больше удовлетворен: мужчина, у которого шестеро детей или тот, у кого шесть миллионов долларов?
- Тот, у которого шестеро детей!
- Почему?
- У которого шесть миллионов - хочет еще!
- Тот, у которого шестеро детей!
- Почему?
- У которого шесть миллионов - хочет еще!
Quote:
- Специалисты говорят, что наш народ стал жить лучше.
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
- А люди утверждают, что ничего такого не ощущают.
- Но ведь они же не специалисты...
Не знаю, сколько у тебя морщин на жопе, но по стилю общения и грамотности ты - обыкновенное быдло...
Цитата: андремас от 15.03.2017 22:29:50
Эт да.
Quote:
Был вором, нынче вышел в знать,
Не изменил повадки.
Но сколько задницу не гладь,
Не загладишь складку...
Не изменил повадки.
Но сколько задницу не гладь,
Не загладишь складку...
Цитата: assta от 15.03.2017 22:10:07
добрый вечер)))
добрый вечер)))
Цитата: koshkoed от 15.03.2017 22:28:13
Вечер добрый!
Вечер добрый!
Вы сегодня просто образец ораторского искусства...
Не знаю, сколько у тебя морщин на жопе, но по стилю общения и грамотности ты - обыкновенное быдло...
Раскрыть
Ну дык чего для "незашоренных" непонятного: в Целинограде ведь по большей части "понаехавшие оккупанты" обитали.
Только ведь в южных районах с другим соотношением населения в торговых сетях и номенклатуре "оккупантов" было гораздо меньше.
В состоянии описать доброту не относящихся к "окукупантам" лиц указанной категории в отношении города Чимкента (времен СССР)?
Цитата: 332-712 от 14.03.2017 21:26:40
да ладно. я тоже сначала хотел написать про их возможную национальную принадлежность и их озлобленность в шутливой форме. передумал
да ладно. я тоже сначала хотел написать про их возможную национальную принадлежность и их озлобленность в шутливой форме. передумал
Не стесняйтесь...
У нас, кстати, в населенном преимущественно "оккупантами" районе, освобожденным (не имеющим фактической должности) парторгом предприятия был казах, переведенный "по выслуге лет" из райкома партии; начальник областного управления - тоже. Последний без "выслуги" с номенклатуры обошелся. Главным инженером был кореец из депортированных с Дальнего Востока, не успевший по квоте вступить в партию, выживший не одного посмевшего перечить ему работника.
Какие глобальные выводы я должен с этого делать?
"Девочкам" просьба за оппонентов не додумывать...
Цитата: Marvel от 15.03.2017 02:03:16
Каким образом апгрейд ПО блока управления может исправить механические дефекты?
Цитата: Marvel от 15.03.2017 02:42:08
Если полетит контроллер, аккумулятор или движок, апргрейдом софта обойдешься?
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Quote:
Просыпаюсь с бодуна,
Денег нету ни хрена.
Отвалилась печень,
Пересохло в горле,
Похмелиться нечем,
Документы сперли,
Глаз заплыл,
Пиджак в пыли,
Под кроватью брюки.
До чего ж нас довели
Коммунисты-суки!
/
Нажрались.
Пьяные лежим.
Кровавый путинский режим!
http://lurkmore.to/До_чего_Сталин_страну_довёл
Денег нету ни хрена.
Отвалилась печень,
Пересохло в горле,
Похмелиться нечем,
Документы сперли,
Глаз заплыл,
Пиджак в пыли,
Под кроватью брюки.
До чего ж нас довели
Коммунисты-суки!
/
Нажрались.
Пьяные лежим.
Кровавый путинский режим!
http://lurkmore.to/До_чего_Сталин_страну_довёл
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Quote:
Пришел марток, - надевай трое порток...
Не знаю, смеяться или плакать над тем, как некоторые знаниями глубокого прошлого кичатся, позабыв, что творилось всего четверть века назад.
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
Может быть просто стыдно признаться, что в общем порыве боротьбы с проклятым "совком" собственную страну растащили?
Quote:
...
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen
Мне не хочется быть подметкой, и мне не хочется терять свою родину. Но меня не покидает ощущение, что я постепенно ее теряю. Она ускользает от меня. Тихо и незаметно. С каждым повесившимся подростком, с каждой матерью-одиночкой, вскрывшей себе вены, с каждым проданным за границу сиротой, с каждым спившимся вконец алкоголиком, с каждым сданным в приют бесполезным стариком, с каждым арестом высокопоставленного чиновника, с каждой пустопорожней речью какого-нибудь депутата, с каждой новой реформой и поправками в конституцию, с каждым прожитым днем, который приносит с собой щедрый список чрезвычайных происшествий. Происшествий, которые мы привыкли наблюдать каждый вечер по новостям и которые, по сути, перестали уже восприниматься как происшествия. Потому что мы перестали вслушиваться в слова. Они сопровождают нас, как ненавязчивый фон. Как неназойливая музыка в ресторане. Мы забыли их страшные значения: «убийство», «насилие», «взятка», «коррупция», «воровство», «сиротство»…
Потому-то мы их и не слышим.
Что в итоге?
В итоге те мины, которые мы закладывали на своем пути все эти двадцать пять лет, сопровождают нас теперь взрывами по ходу следования. И эти взрывы настолько нам приелись, что мы просто перестали их замечать. Они стали частью нашей жизни. Лично меня такая реальность не то чтобы беспокоит или настораживает. Я – о другом. За эти двадцать пять мы создали страну такого всеобщего уныния и сферического быдла, какого еще не было в нашей истории. И нынче мне уже не столько страшно находиться здесь и сейчас, сколько стыдно и досадно. Всё это время мы пятились вперед и в итоге ушли так далеко, что уже не докричаться. Никто не слышит. И что характерно: территория осталась прежней, но наши внутренние проблемы фактически приобрели характер гуманитарной катастрофы. От того я наблюдаю вокруг мало улыбающихся лиц. От того я всё реже и реже слышу нормальную человеческую речь без мата, брани и срывов в голосе.
Ермек Турсунов: Жить хочется, а существовать - не очень http://ratel.kz/outlook/ermek_tursunov_zhit_hochetsja_a_suschestvovat_ne_ochen