Шымкент

Когда он пришел устраиваться в театр, то не смог сказать ни слова. И его взяли…

Шымкентцы любят свой драматический театр. В городе есть когорта завзятых театралов, которые ходят на каждую премьеру, на любимого актера.
И есть просто любители, которые приходят в театр насладиться как постановкой, так и особой театральной атмосферой. Но Шымкентский областной русский драматический театр не всегда был таким, каким его знают сейчас. Лет 15 назад местная интеллигенция всерьез опасалась, что театральная труппа развалится, а сам театр закроется из-за финансовых проблем. Положение стало меняться после того, как в театр пришел режиссером Игорь Вербицкий. В интервью «Литеру» он рассказал о том, как сам попал в театр, как пробивал себе дорогу в жизни, как еще совсем молодым стал главным режиссером театра. А также о том, как на этом посту он вместе с единомышленниками поднимал театр с колен.

Шымкентцы любят свой драматический театр. В городе есть сплоченная когорта завзятых театралов, которые ходят на каждую премьеру, на любимого актера. Да когда захочется, тогда и ходят. А есть просто любители, которые приходят в театр насладиться как постановкой, так и особой театральной атмосферой, которые любят антракты не меньше, чем сам спектакль: можно на людей посмотреть, себя показать. В общем, неважно, почему люди любят театр, главное, что любят и приходят.
Но областной русский драматический театр не всегда был таким, каким его любят сейчас. Лет 15 назад интеллигенция всерьез опасалась, что театральная труппа развалится (такие скандалы ее сотрясали), а сам театр закроется из-за финансовых проблем. Положение стало меняться, после того как в театр пришел режиссером Игорь Вербицкий. О своей жизни, работе и театре он и рассказал нашей газете.
– Нет, неправильно говорить «пришел в театр режиссером». Я пришел в театр давным-давно, еще мальчишкой... В детстве у меня было два желания: стать летчиком или артистом. Мечта о небе была, конечно, сильная, но в 7 классе я попал в наш Дом пионеров. Причем сначала в танцевальный ансамбль «Айголек». Почему в ансамбль? Девчонок там много было, краси-ивых... А мальчишек мало, и мальчиков брали туда с распростертыми объятиями.
Однако, несмотря на мои увлечения красивыми девчонками, в ансамбле я долго не задержался. Однажды, поднявшись на второй этаж, я увидел занятия в драмкружке. Занятия вела Анна Ивановна Пащенко, заслуженная артистка Казахстана, ныне покойная. И вот, поднявшись один раз, я оттуда уже не спустился, а так и остался в драматическом искусстве на всю жизнь. Я понял, что это МОЕ.
Сразу же в драмкружке я стал играть главные роли, мое рвение заметили, поощряли, и вскоре я пришел в театр. Анна Ивановна была ведущей актрисой в то время, и вот как-то, когда я был в девятом классе, в спектакле понадобился молодой человек. Меня взяли. В результате я бросил школу. Была дилемма: или ехать на гастроли (а я уже в двух-трех постановках был занят), или заканчивать учебный год. Я поехал. Потом задним числом меня оформили в театре.
– Вы помните, как это происходило?
– Вообще, очень смешно вспоминать, как 30 лет назад меня принимали на работу. В этом кабинете, где теперь сижу я, сидел Юрий Иванович Книжников, главный режиссер. Сейчас здесь почти все, как тогда, только мебель другая, но на этом месте так же стоял диван. Анна Ивановна меня привела, я сел на диван, и... у меня зажим страшный получился, даже рот не открывался. Представляете состояние режиссера русского театра, к которому приводят молодого актера, парня 16 лет с яркой азиатской внешностью, который сидит как истукан. Ну, расскажите нам что-нибудь, мы послушаем, говорит режиссер. А я молчу! У меня язык не поворачивается. Он со мной и так, и сяк. Дал мне книгу, говорит, прочитай страницу. Я открыл и... ничего не вижу. Переволновался! Как же мне было страшно...
В общем, тогда я не сказал ни слова. Ни одного! Я осознавал, что ситуация наиглупейшая: пришел устраиваться на работу, причем привела меня за руку мой педагог, которая считает меня лучшим. Я на нее смотрю, она – на меня, он – на нас обоих. Анна Ивановна говорит: «Юрий Иванович, он умеет разговаривать, поверьте...». А я молчу. Тогда Книжников говорит: «Ладно, я Анну Ивановну знаю, и благодаря ей я тебя возьму. Попробуем. Если у тебя не получится, ты подведешь ее»... И я это как-то запомнил и постарался не подвести.
Вот так я попал в театр. Сейчас, когда ко мне приходят молодые актеры, я вспоминаю себя и вхожу в их положение. Ведь я тогда был молодой, дерзкий, но перед главным чуть не сломался...
Первая моя роль в театре была, как и прием на работу, тоже без слов. Был такой спектакль «Эй, ты, здравствуй», где мы с Володей Марченко (ныне заслуженным артистом России) играли пантомиму. Следующим спектаклем была «Принцесса из Марьиной рощи», где я получил большую роль. Получил по принципу «не было бы счастья, да несчастье помогло». В этой постановке мы с Султаном Абдиевым (он был старше, опытнее, учился в Ташкентском театральном) репетировали одну и ту же роль. Он – в основном, а я – в запасном составе. И вот идет сдача спектакля, в зале представители управления культуры, всякие приглашенные. Там был эпизод, когда герой спускается с колосников по канату на сцену. Мы это дело раньше прогоняли, я сам два раза спускался. Тяжко немного: страшновато и руки жжет. Так, чтобы не жгло, Султан схитрил и взял тряпки. И что мы видим? Ф-ф-ють – человек стрелой пролетел и упал. Гости восхищенно ахают, дескать, как эффектно, но нам невесело. Дали занавес, Султан лежит, связки, сухожилия повреждены, нашего героя на носилки – да в больницу. А завтра премьера... Вот я и играл. Иностранного принца. Вот такой был мой приход в театр, стремительный и странный.
Дальше была армия. Правда, после того как замполит услышал, как я читаю стихи, остальную службу я отбыл при клубе, вел концерты в нашей части. После армии я вернулся в театр, – у меня и мысли другой не было – и чуть ли не в военной форме отправился на гастроли. Я уходил в армию летом и пришел назад летом, а лето в советское время для театра – это всегда гастроли.
Потом я вместе с Володей Марченко в 1988 году поступил в Свердловский театральный институт, мастерская Вячеслава Анисимова. Но тогда я его не закончил, пришлось бросить по семейным обстоятельствам. В 1993 году снова поступил туда, уже к другому мастеру, и закончил в 1997 году, получил диплом с отличием. В то время, пожалуй, я был единственным из Казахстана, получившим «красный» диплом. Вообще, из Казахстана там мало учились.
– Как вы стали главным режиссером?
– Главным режиссером я работаю с 2000 года. Была такая ситуация, что один режиссер у нас ушел, второй уехал, третий умер, и как-то мы зависли без режиссуры. А я тогда тоже тут поругался. Я начинал режиссировать, заканчивая институт, поставил спектакли «Тряпичная кукла», «Кок серек», постановки были востребованы. Но был у нас директор Юрий Ненадов. Он сказал, что это все не то, это нам не надо. Мы стали с ним ругаться, и я ушел из театра, только в некоторых постановках играл. Тогда строился «Технопарк», я ушел туда главным режиссером, поставил аттракцион «Террор», был там такой ужастик... А потом директором стала Галина Бедрина, и она предложила мне быть и.о. главного режиссера. Попробовать. Но я понимал ситуацию: я – простой актер, здесь есть люди, которые работали еще и до меня, они видели меня мальчишкой. Мне трудно будет здесь что-то делать, потому что отношение ко мне будет, как к младшему. Поэтому я сказал, что мне нужен статус главного режиссера, а не и.о. Давайте так: если не справлюсь, сам подам заявление через год.
Рискованно, но мне в то время
о-очень хотелось что-то сделать с этим театром. Я понимал, что зритель в городе есть! Я общаюсь с ними, эти люди изголодались по искусству, а спектаклей нет, нет театра. Музыка, может, есть, кто-то ее играет, есть живопись, есть танцы – хореография у нас потрясающая, а театра не было. И вот такая возможность. В общем, мы договорились.
– Какой спектакль вы поставили первым?
– Первым был спектакль «Забыть Герострата», после которого люди выходили и говорили «Вот это да!». И стали звонки идти мне лично, поздравления... С тех пор и по сей день я – главный режиссер.
Первой нашей задачей было привлечь зрителя. Но это же цепочка, здесь возникает вопрос: а на что пойдет зритель? На хорошие спектакли. Поэтому надо делать хорошие спектакли. А что такое хорошие спектакли? Это интересная драматургия, интересная режиссура, интересная актерская работа.
Начал я с последнего: оглянулся вокруг и увидел, что труппа-то у нас раз-два и обчелся. Признаюсь честно: с моим приходом многие ушли из театра, многие не согласились с тем, что я буду главным режиссером. По разным причинам, но больше все же потому, что они были старше и опытнее, а я молодой. А тут им надо ко мне в кабинет стучаться, как к начальнику.
Я понял, что нам надо обходиться своими силами, никто к нам не придет хотя бы из института Алматы, не говоря уже о других театральных институтах или других площадках. Более того, я не сомневался, что от нас будут уходить, потому что зарплата маленькая, а кроме того, каждому хотелось бы в столицу или, как минимум, в хороший театр. Собственно, так оно и происходит: наши актеры уходят и в Алмату, и в Астану, но сейчас уже это не так страшно. Впрочем, не буду забегать вперед.
И тогда мы решили открыть свою студию, потому что не будет актеров – ничего не будет. И вот с 2000 года у нас существует и процветает театральная студия «Балаганчик». Наша кузница кадров, так сказать. Сейчас у нас в театре большая часть труппы – это выпускники «Балаганчика».
Становление студии было трудным – не было педагогов. Искали по институтам, мобилизовали сотрудников театра, нашли хорошего хореографа, хорошего вокалиста, специалистов по постановке речи – и работа пошла. В этом году в студию пришли поступать около 80 человек, поступили 28. Не в каждом театральном институте такой набор. Причем девять из них – парни. Это просто замечательно. Не все дойдут до диплома, но все же мы имеем возможность выбора.
Второе, о чем мы задумались, это репертуар. Сразу было решено, что у нас будет разножанровый репертуар. Почему? Потому что вкусы у людей разные, а мы должны угодить как можно большему числу зрителей. Мы, актеры, должны угождать, должны нравиться. За этим приходим в профессию. Не верьте тому, кто говорит, что ему безразлична реакция публики. Неправда!
– Я знаю, что репертуар у театра разнообразный, не только драматический…
– Да, сейчас у нас в портфеле и комедия, и трагедия, и драма, и притча, и легенда, и сатирические фантазии, и чего только нет. Если бы мы жили где-нибудь в Москве, Санкт-Петербурге, где много театров, где каждый может себе позволить свою стезю, свое направление, мы бы выбрали, наверное, что нам нравится. Но в нашем городе, в нашей области мы – по большому счету – монополисты. У нас нет конкуренции. Я не считаю конкурентами театр оперы и балета, театр кукол и прочее. Но быть монополистом тоже не всегда хорошо, потому что ты один должен угодить всем! И мы угадали с репертуаром, как мне кажется, потому что к нам ходят все.
Следующий момент, что мы решили сделать, это приглашение других режиссеров. Как бы я ни старался, как бы ни хотел, но у меня все же свой стиль, свой почерк, своя манера. А чтобы получить разножанровый театр, должны быть разные режиссеры. И мы стали приглашать режиссеров из других театров, чего никогда не делалось раньше. Приглашали мы в основном тех, кто раньше работал в нашем театре, а потом уехал. Например, Султан Абдиев. Он у нас раньше был актером, потом режиссером, затем уехал в Екатеринбург и стал там главным режиссером областного театра. Я ему говорю: приезжай к нам, поставь спектакль, заодно и город родной посмотришь... Он приехал к нам, да не один раз. Поставил у нас «Конкурс», потом «Чингисхана», потом «Нерона». Сейчас почти каждый год приезжает ставить спектакли.
Также и другие режиссеры. К нам приезжал Мельников, очень хороший режиссер, он поставил пару-тройку спектаклей. Потом Олег Белинский... Кстати, Белинский здесь как-то ставил спектакль «Люди и мыши», и художником у него был наш знаменитый Тимур Бекмамбетов. Он был молод, по-моему, он диплом делал. Как художник Тимур потрясающе талантлив. Когда он сделал нам декорацию, я понял, что это великий художник. Лучших декораций у нас не было с того времени и до сих пор. Потрясающе!
Вот и Белинский к нам стал ездить. Сейчас у меня лежит книга нашего бизнесмена Кайрата Сапарбаева «Анеля любит короля», и мы подумываем о постановке. Я хочу пригласить на нее Белинского, и чтобы он привез с собой художника. Говорит, что у него есть хороший художник, лауреат конкурса «Золотая маска».
Приглашение режиссеров и художников – это не просто так, это каждый раз великолепные мастер-классы. Целый месяц в театре работают режиссер и художник с другими взглядами на вещи, чем мы привыкли. По-другому ставится свет, по-другому идет оформление, другие подходы к трактовке спектаклей, к игре актеров. Это такая школа! Очень обогащает актеров, да и меня как режиссера.
Безусловно, все это дает свои результаты. Наш театр за все время, пока я здесь работаю, ни разу не ездил на театральные фестивали. Ни-ког-да. Это просто ужасно. А сейчас мы уже съездили на один республиканский фестиваль и два международных. В Бишкеке мы были с «Чингисханом», взяли две номинации. И вот буквально весной ездили в Алматы на международный фестиваль среднеазиатских театров, взяли приз за лучшую сценографию. То есть ездим. И не просто ездим, а берем международные призы, дипломы.
– У театра до сих пор проблема со зданием?
– Со зданием у нас, спасибо Аскару Мырзахметову, подвижки уже есть, надежда появилась. Слава богу, аким области – один из немногих, кстати, кто вообще ходит на спектакли, сейчас решает вопрос со зданием для театра. Нам пообещали бывший Дворец металлургов, сейчас это документально оформляется. Архитектура уже посмотрела, замерила, сейчас смету составляет на ремонт. В общем, дело двигается. Там будем мы и Театр сатиры. А пока… Представьте, полмесяца сцена – наша, полмесяца на ней играет и репетирует казахский драматический. Это очень мешает, но мы стараемся, работаем.
Шымкент – мой любимый город. Я говорю это без пафоса. Здесь прошли мое детство, отрочество, юность... Здесь все мои достижения, все мои неудачи, все мои беды, радости и все остальное…

Юрий ЕЛИСЕЕВ, Шымкент